Волшебное окно - Страница 34

Инос не в силах была отвечать. Это было невероятно! Она не решалась надеяться. Она подняла голову, ожидая поцелуя…

Вдруг на балкон хлынул поток света. Тетушка Кэйд просунула голову в дверь.

– Иное, дорогая, им нужна еще одна пара для кадрили.

* * *

Лето картинно угасало. Но когда первые краски осени изящно золотили листья в парках Кинвэйла, легионы зимы уже вершили свое триумфальное шествие по холмам Краснегара. Как разбитая и отступающая армия, отступающая, чтобы перегруппироваться и дать последний отчаянный бой, крестьяне и пастухи перебрались в бараки на берегу. Холмы были белыми, небо темным, и даже лужи соленой воды, остающиеся при отливе, под утро затягивало льдом. Дикие гуси, будучи мудрее людей, улетали на юг, выкрикивая напоследок печальные предостережения.

Теперь ночи длились столько же, сколько и дни. Проехать по дамбе в темноте можно было лишь в ясную ночь, когда луна светила достаточно ярко. Но только один отлив из двух давал такую возможность, а этого было недостаточно, чтобы вывезти все грузы с материка. Эти две последние недели лета всегда были критическими. В какие-то годы луна помогала, в какие-то нет. Не успевала еще вода отступить, как первая повозка уже трогалась в путь по дамбе, и движение продолжалось даже тогда, когда начинался прилив. Часто возницы не тратили время, чтобы подняться к замку. Нетерпеливые руки помогали им сбросить груз прямо на причал, после чего повозки катились обратно. Люди и лошади то работали, то отдыхали. Повозки же все время были в движении, а когда прилив перекрывал путь, они свозили грузы к началу дамбы и сваливали их там. Но кучи неперевезенных грузов все равно пока росли, а не уменьшались.

Однажды в поселке на берегу появился пастух Рэп, пригнавший стада, которые он ревностно охранял все лето, чтобы теперь они могли умереть. Он прибыл сразу после заката. В воздухе плавали снежинки – еще не настоящий снегопад, а просто предупреждение от Бога Зимы.

Рэп запер ворота загона и направился сквозь сгущающуюся темноту на поиски еды. Он был измучен и давно не мылся, его верхнюю губу покрывала щетина, но главное – его мучил голод.

Люди на берегу копошились, точно муравьи. Забивали и разделывали скот, после чего мясо солилось в больших бочках, кости варились, а шкуры зачищались и связывались в тюки для последующей обработки. Кровь и потроха собирались, из них делалась колбаса. В пору забоя скота свежее мясо было доступно простым краснегарцам, и Рэп с удовольствием предвкушал редкое наслаждение.

Пляшущие на ветру языки костра освещали высокие кучи шкур, торфа и сена. Поземка вихрилась по земле. Ветер приносил то аппетитный запах готовящейся еды, то вонь скотобойни. Из загонов доносился рев животных, шумели волны, набегая на берег. Вокруг в разных направлениях спешили люди, закутанные в меха, сгорбившиеся от холода, похожие в тяжелой одежде на жалких неуклюжих медведей.

Пробираясь между горами различной продукции, Рэп гадал, сколько наберется повозок. Интересно, сколько дней еще продержится дорога. Конечно, это были проблемы Форонода, а не его. Королевский управляющий должен быть грамотным, так что Рэпа могли назначить на любой другой пост, но только не на этот. Юноша нашел место, где раздавали еду, и пристроился в конце очереди, замечая, что большинство мужчин и женщин выглядят такими же апатичными и неряшливыми, как он сам.

– Привет, Рэп! А ты вырос! – сказала женщина перед ним.

Эту симпатяжку звали Юфио, она была женой Верантора. Рэп улыбнулся и спросил, как поживает ее ребенок. Много недель Рэп не видел ни одной женщины, не то что не беседовал с ними. Подошли его знакомые мужчины, старые друзья, которых Рэп не видел несколько месяцев. Они обменялись приветствиями. Все говорили, что он вырос.

Очередь медленно двигалась. Рэп дрожал и переминался с ноги на ногу, размышляя, какое дело ему поручат теперь. Он находился сейчас в промежуточном положении – слишком взрослый для мелкой работы, но недостаточно взрослый, чтобы ему доверили мужское дело. Но что бы это ни было, он постарается сделать все как можно лучше. Это тоже был один из принципов, которым научила следовать мать.

Потом Рэп устало брел по гальке с кружкой горячего питья и полной тарелкой дымящейся говядины. Ища защиты от холода, он зашел в один из домиков. Там было полно народу. Единственная скамья занята, и люди сидели на полу, ели, спали или разговаривали. Воздух был густой, как китовый жир, и пах потом и едой, но по крайней мере здесь Рэп был защищен от ветра. Единственная лампа коптила на столе. Юноша нашел место, сел на пол и приготовился насладиться едой.

– А ты вырос! – произнес мужской голос у него за спиной.

Рэп всмотрелся.

– Лин? Да у тебя теперь новый голос!

– Да уж пора! – ответил Лин с гордостью.

– А как рука? – спросил Рэп с набитым ртом. Лин с удивлением посмотрел на свои руки, видимо, он уже забыл про свой перелом.

– Прекрасно.

– А как работа? – Рэп мотнул головой в сторону двери, продолжая усердно жевать. Лин пожал плечами.

– Говорят, что все будет нормально, если погода продержится.

На закате небо на севере было чернее, чем стены замка, но ни один из них не упомянул об этом. Мимо домика с грохотом проехала повозка, земляной пол задрожал.

– Какие новости? – спросил Рэп. – Я все лето торчал на холмах, как валун.

– Ничего особенного, – ответил Лин фальцетом. Он сердито нахмурился в ответ на усмешку Рэпа и постарался опять перейти на нижний регистр. Он перебрал несколько родов, женитьбы, смерти.